Часть вторая.    К А Т А К О М Б Ы

 

 

Забыли о свете

       вечерних окон,

задули теплый рыжий очаг,

как крысы, уходят

           глубоко-глубоко

в недра земли и там молчат.

А над землею

      голодный скрежет

железных крыл,

        железных зубов

и визг пилы: не смолкая, режет

доски железные для гробов.

 

Ольга Берггольц

 

 

 

     В глубине катакомб шум от взрывов почти не был слышен, хотя древние стены сотрясались так, что Наташе казалось, что они вот-вот рухнут от старости. Но надо отдать должное зодчим, ушедшим в небытие – старая кладка сводчатого тоннеля надежно укрывала беглецов. Было даже намного теплее, чем на смертельно опасной поверхности. Керосиновый фонарь в руке Эма, освещал путь. Изредка коридор раздваивался и расстраивался, открывая зияющие темнотой пустоты неведомых коридоров.

Часть третья

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ В СТАЛИНГРАД

 

 

В заботах дня десятки раз подряд,

сжимая зубы, затаив дыханье,

твердили мы:

            — Мужайся, Сталинград!—

Сквозь наше сердце шло твое страданье.

Сквозь нашу кровь струился горячо

поток твоих немыслимых пожаров.

Нам так хотелось стать к плечу плечом  

и на себя принять хоть часть ударов!

 

Ольга Берггольц

 

     В двери комнаты просунулась голова мамы с озабоченным выражением лица:

     - Наташенька, к тебе можно? Ты не спишь?

     - Мама, ну кто же спит в четыре часа дня? - Оторвав взгляд от монитора, протянула девушка.

     - Ну, кто же знает? – растерялась женщина, - вдруг ты устала, или примерещилось опять что. Доктор говорит…

     - Доктор много чего говорит, мама. Ну, сколько можно повторять тебе – здорова я. Здо-ро-ва! – раздражение опять заклокотало в груди девушки.